От редакции. Как призналась недавно замдиректора Департамента господдержки искусства Минкультуры РФ Екатерина Селезнева, бывший гл. хранитель Третьяковки: «Подделки существовали всегда, но такого пугающего количества раньше не было. Мне представляется, что всем этим заправляет некий международный квалифицированный картель. Там работают очень грамотные искусствоведы, талантливые исполнители копий, которые очень хорошо разбираются в новейших технологиях. Музейную маркировку не сложно уничтожить. Иногда, конечно, на задник картины ставится штамп, особенно если картина дублированная, то есть наклеенная на другой холст. В других случаях маркировку ставят на обороте полотна, на подрамник, а на самой картине нет никаких следов. Со скульптурой и прикладным искусством еще проще — инвентарные номера клеятся на тоненький лак или клей, и стереть их никакого труда не составляет». О размахе оборота фальшаков говорит красноречивый пример, что подделки обнаружены даже в коллекции бывшего директора ФСБ РФ!
Так что легко можете себе представить весь ужас одной из хранительниц икон в нашем Музее имени Андрея Рублева, когда она с ужасом обнаружила вместо подлинников фальшаки:-( К сожалению, вместо того чтобы бить во все колокола, она имела неосторожность поделиться сем фактом со священником Александром Салтыковым, который не раз был уличен во лжи: http://expertmus.livejournal.com/15340.h
«Российский антикварный салон открылся в Москве на минувшей неделе. Посетителям, а среди них уже были замечены весьма важные и состоятельные персоны, обещаны галереи музейного уровня.
Фон, правда, мероприятие сопровождает неоднородный. С одной стороны, по мнению экспертов, рынок этот, — ежегодный оборот в России, кстати, миллиард долларов, — считается более прибыльным и устойчивым к кризисным явлениям, чем фондовый. С другой, как раз отечественный его сегмент то скандалами сотрясается, то упреки в непрозрачности заслуживает.
Корреспондент НТВ Александр Калинин попробовал разобраться, по чьей вине наш рынок антиквариата наводняют подделки, и как шедевр можно отличить от фальшивки.
Антиквариатом в России принято считать любую вещь старше 50 лет, созданную руками человека. Она должна быть раритетной, несерийной, художественно, культурно или исторически ценной. В этот смысловой диапазон попадает безумное количество предметов — от конфетных фантиков царских времен до шедевров Малевича. Мир будто помешался на коллекционировании и того, и другого. В общем, более собирательного термина, чем антиквариат, трудно придумать.
Бронированные окна, Верховный суд и пара иностранных посольств по соседству. Спокойному сну коллекционера Перченко ничто не мешает, а ведь должно. Его сталинка в центре Москвы сама похожа на сон. Стол в гостиной - 60 тысяч. Картина на стене - 100. Наконец, любимая вещь в доме - 750 тысяч. Все цены - в евро. Ну, как тут уснуть?!
Михаил Перченко, коллекционер: «Это алтарь Гогенцоллернов-Зигмарингеров, заказанный в 1505 году и исполненный в Антверпене, потому что на каждой фигуре стоит "антверпенская ладонь». Подлинность своих раритетов Михаил Перченко гарантирует, как никак президент Гильдии оценщиков при Международной конфедерации антикваров и арт-дилеров. Ему верят. Пушкинский музей в этом году выставил его коллекцию в Белом зале, потому что своей такой же не располагает. Но это скорее исключение, чем правило. Полной свободой от подделок нынче может похвастаться не каждый коллекционер.
Михаил Перченко: "Очень высокий чиновник подарил патриарху тогдашнему Алексию Богоматерь, будто бы написанную св. Лукой. Но новый патриарх Кирилл решил проверить. Вызвал профессионального искусствоведа, который сказал, что это американская подделка 90-х годов": http://expertmus.livejournal.com/63555.h
В антикварных кругах это уже банальщина. Все знают: от подделок не спасают ни заоблачные цены, ни именитые эксперты. Случай с Виктором Вексельбергом - показательный. В 2005-м российский миллиардер купил на аукционе Christie’s ’картину "Одалиска" кисти Бориса Кустодиева. Полотно ушло с молотка за 3 миллиона долларов. Через год специалисты Центра имени Грабаря, Русского Музея и Третьяковки вынесли вердикт: россиянина надули. С тех пор минуло почти шесть лет, а миллиардер все тщится вернуть миллионы и тратит сотни тысяч на адвокатов.
Владимир Рощин, издатель Каталога подделок произведений живописи: "Я хотел бы обратиться к коллекционерам и к арт-дилерам, честным, естественно, чтобы проверили свои коллекции еще раз. До сих пор многие не знают, что у них висит на стене". А вот Владимир Рощин, кажется, знает. Его Каталог подделок произведений живописи наделал шуму в антикварных кругах. "Одалиска" Вексельберга красуется на первой странице пятого тома. В остальных томах - еще тысяча наименований. Многосерийностью своей работы Рощин обязан нечистым на руку экспертам. Пока они выдают заключения на поддельные картины, невеселых картинок для шестого тома точно хватит.
Владимир Рощин: "Законодательство недостаточно проработано в этой сфере. Эксперта можно привлечь к ответственности только в одном случае, когда будет доказано умышленное его согласие на то или иное действие. Другими словами, когда он просто взял деньги, заведомо зная, что это, допустим, не Шишкин, не Айвазовский. А написал, что это так, за что получил деньги. Вот если он в этом признается, только тогда накажут. А этого он никогда не сделает".
Понять экспертов несложно, если вникнуть даже не в суть, а в цену вопроса. В рейтинге самых дорогих картин русских художников "Радуга" Константина Сомова оценена в 3 миллиона фунтов. "Испанка" Натальи Гончаровой обошлась покупателю в 6 миллионов. "Юбилей" Марка Шагала. Последний ценник - 13,5 миллионов долларов. За 19 миллионов с аукциона продали "Фугу" Василия Кандинского. Как минимум 60 миллионов долларов нынче стоит "Супрематическая композиция" Казимира Малевича.
Даже в знаменитой Третьяковке не обошлось без конфуза -в 2008-м руководство галереи официально признало: в коллекции музея обнаружились 96 подделок. Нечистоплотных коллег поувольняли.
Химик-органик Алексей работает экспертом уже три года. На картины он проливает ультрафиолетовый свет. В его лучах видны следы реставраций и поздних вмешательств. Особое внимание - авторской подписи. Алексей Черников, химик-эксперт: "Что обычно характерно для подделок? Что данная область начинает неестественно светиться".
Следующий этап - изучение под микроскопом. Тут все внимание - на трещины красочного слоя, кракелюры. Мошенники частенько нанимают хороших графологов, чтобы подписать неизвестную работу и выдать ее за новый шедевр признанного мастера. Алексей Черников: "Он начинает подписывать, и, как вы понимаете, краска, которой он пишет, затекает в кракелюр. Естественно, это будет видно под микроскопом".
Последний этап - рентгенофлуоресцентная спектроскопия. За сложным названием - простой химический анализ красок. По наличию в них свинца, цинка или титана можно определить нижнюю временную границу создания работы. Например, в той, которую исследовал химик, - много цинка. Значит, написана она не раньше 1890 года. Именно тогда появились цинковые белила. Алексей Черников: "Вы тоже должны понимать правильно, что цинковые белила тоже никуда не исчезли. К сожалению, сказать, что их сложно изготовить, будет абсолютной неправдой".
Абсолютной правды на российском антикварном рынке вообще не сыскать. К примеру, его точный объем, как улыбка Джонконды, - та еще загадка. Михаил Каменский, генеральный директор аукционного дома "Sotheby’s Россия": "Об этих данных можно только гадать, потому что никто никогда в России этот рынок не мог измерить точно. Он либо черный, либо серый". Абстракционизм, может, и красит работы Малевича, но точно не рынок, на котором они продаются. Юристы тут безжалостны: нужны прозрачность и отказ от устаревших традиций.
Никита Семёнов, юрист, консультант крупных антикваров: "Нужно в первую очередь причесывать свой собственный бизнес, то есть переводить его из состояния договоренности, как это было всегда принято, в правовое русло. Нужно всегда четко прописывать те договоренности, которые существуют между коллекционером, дилером, галеристом". Мерилом открытости антикварного рынка обычно выступают аукционы. Может, поэтому Sotheby’s не спешит проводить их в России. Зачем, если зал будет пустым?
Запустение на одном из отечественных аукционов — верный признак: покупать в открытую наши коллекционеры еще не привыкли. Российскому аукционному дому скоро год, но юбилей выходит какой-то грустный. Светлана Честных, эксперт департамента по работе с антиквариатом и предметами искусства Российского аукционного дома: "Неприятие со стороны антикварного сообщества. Это значит, что мы заходим на чужую территорию и не даем двигаться черному рынку. Мы-то пытаемся сделать торги открытыми, мы-то пытаемся показать владельцу предмета его настоящую цену".
На 31-м Российском антикварном салоне жалобы обратного толка. Клиенты теряются в ассортименте. 100 тысяч наименований - нашлись бы покупатели!
Наталья Корень, директор российских антикварных салонов: "Здесь вещи только шедевры, только первой величины. Вот портрет молодого Александра I кисти Боровиковского".
Впрочем, эта часть экспозиции — проект некоммерческий. К остальному кое-кто уже присмотрелся. Накануне по залу прошлись вип-гости - избранные коллекционеры из числа клиентов крупного российского банка. С некоторых экспонатов многомиллионные ценники уже сняли. Продано» (Репортаж НТВ)
© Блог научного коллектива Музея имени Андрея Рублева.
Комментариев нет:
Отправить комментарий