«Пещное действо» в Древней Руси

«Пещное действо, или воспоминание бывших в пещи трои отроц Анания, Азария и Мисаила» вызывает неизменный интерес исследователей древнерусской культуры и ему посвящено немало специальных работ (см. библиографический обзор: Стенникова П. А. Церковно-театрализованные  действа  в России XVI-XVII вв. (на примере « Пещного действа» и «Шествия на осляти» в Вербное воскресенье): дис. ... канд. ист. наук. Челябинск, 2006; Velimirovic M. Liturgical Drama in Byzantium and Russia // Dumbarton Oaks Papers. Vol. 16.  1962. P. 351-385). Сохранившийся Чин «Пещного действа» сер. XVII в. имеет заголовок «В неделю пред Рожеством Христовым, Святых праотец, на утрени, по шестой песни [канона] совершение Пещнаго действа в похвалу святых трех отрок» (РГБ. Ф. 37. № 364. Л. 325). Таким образом, «Пещное действо» было частью богослужения Утрени и совершалось в соборе при митрополите или архиепископе (в Москве при патриархе) в неделю святых праотец, если Рождество Христово приходилось на понедельник или вторник, либо в неделю святых отец, если Рождество попадало на другие пять дней. Когда патриарх приходил звать Царя к «Пещному действу», то обращал его особое внимание на символический смысл Чина, относящийся к Рождеству Христову: «Празднуем преобразование бывшея пещи халдейския».

В основу чинопоследования «Пещного действа» лег ветхозаветный сюжет о трех еврейских отроках, отказавшихся поклониться вавилонскому идолу. Согласно книге пророка Даниила, вавилонский царь Навуходоносор приказал отлить золотого истукана вышиной в шестьдесят, шириной в шесть локтей и установить его на поле Деире. Царь повелел всем подвластным народам пасть и поклониться возведённому кумиру, а ослушников пообещал бросить в раскалённую печь. Три отрока: Анания, Азария и Мисаил, не желая изменять Богу, предпочли быть ввергнутыми в пламя печи, но чудесным образом спаслись. Согласно Писанию, к отрокам снизошёл Ангел, который «выбросил пламень огня из печи, и сделал, что в средине печи был как бы шумящий влажный ветер…». Потрясённый чудом, Навуходоносор возвысил юношей в стране Вавилонской и признал, что «нет иного бога, который мог бы так спасать». (Дан.3, 22-51).

Поэтому празднование дня памяти трех отроков Анании, Азарии и Мисаила происходило за неделю до Рождества Христова (17 декабря) и включалось в рождественский праздничный цикл. Традиционное богословское толкование сюжета об их спасении насыщено прообразовательным смыслом: как отроки обновились через пещь, так и весь мир обновился через Деву, зачавшую Господа, не опалившись «утробою»: «чуда преестественнаго росодателная изобрази пещь образ, не бо яже прият юныя, яко ниже огонь божества Девы, в ню же вниде утробу»; «тебе умную, Богородице, пещь разсмотряем вернии: яко же бо отроки спаси три превозносимый; мир обнови во чреве твоем всецел хвальный отцев Бог и преславен»; «прописуют верою авраамстии трие отроци твое безсеменное рождество. Божеством бы сый неопальное слово из тебе плотью хотением описуется, Богородице в Вифлееме рождаешь на спасение человеком»; «Вавилонская пещь отроки не опали, ниже божества огнь деву растли»; «яко пещь древле приемшая отроки не опали, тако и дева, заченши зиждителя, не опалися утробою»; «утробу не опально образуют отроковицы, иже в ветсем опаляемии юноши, преестественно рождающую запечатленну» (Никольский К.Т., прот. О службах Русской церкви, бывших в прежних печатных богослужебных книгах. СПб., 1885. С. 170-171). 

Чин «Пещного действа» начинался при пении антифонно хорами правого и левого клиросов 7 и 8 песни канона утрени, темой которых были мучения трех отроков, не пожелавших поклониться ветхозаветному идолу. Разбиралось большое паникадило, находящееся в центральной части собора над амвоном, который сдвигался за левый клирос и на его месте воздвигалась деревянная решетчатая «пещь», а вокруг нее - железные шандалы с витыми свечами. На крюк, где висело ранее паникадило, вешалось изображение ангела, сделанного из пергамена, которого можно было при помощи веревки поднимать и опускать. Сама «пещь» устанавливалась посредине храма. «Отроки» и «халдеи» входили в церковь вместе с патриархом или архиереем, причем  всем участникам «Пещного действа» выдавалось особое платье: «отрокам» - стихари и отроческие шапки - «венцы», а «халдеям» - «юпы» («юпки») из «краснаго сукна ледчины» и особые халдейские шапки без крестов («шоломы», «турики»). К шапкам покупался мех: «горностаи взяты к отроческим шапкам, и заячины взяты к халдейским шапкам». Одним из главных атрибутов «халдеев» были специальные железные трубки, набитые порошком из плаун-травы, который легко воспламенялся и производил эффект сильного пламени. Затем «отроки» вводились в алтарь, а перед началом пения наставник выводил оттуда их связанными за шеи длинным полотенцем так, что один конец его находился спереди, а второй сзади. Наставник вручал отроков ожидавшим их «халдеям», а те вводили их в «пещь». В то время как «отроки» распевали в «пещи» канон, «халдеи», подпоясанные поясами из крашенной кожи, стояли на страже у «пещи» с особого рода «халдейскими свечами», пальмами и трубками, наполненными горючею травою, и разжигали огонь («метали травою на пещь и под пещь»). Когда во время пения протодиакон возглашал: «Ангел снииде!», в тот момент из-под купола собора спускалось в пещь изображение ангела. «Халдеи», увидев ангела, поднимали вверх ветви пальмы и падали ниц. После того как ангел скрывался, «халдеи» поклонялись «отрокам» и выводили их из «пещи». «Отроки» же, выйдя из «пещи», возглашали многолетие архиерею и царскому роду. Затем в «пещь» снова входили «отроки» в сопровождении «халдеев», протодиакона и протопопа, и начиналось чтение Евангелия (Материалы для истории, археологии и статики города Москвы / сост. В.И. и Г.И. Холмогоровы; под ред. И.Е. Забелина. М., 1884. Ч. 1. Стб. 54, 57, 59. См. также: Чиновник Новгородского Софийского собора. М.: Изд. А. Голубцов, 1899. С. 59, 64; Никольский К.Т., прот. О службах Русской церкви. С. 186).

Из всех элементов чинопоследования «Пещного действа» особый интерес исследователей вызывает диалог «халдеев», в котором преобладала русская бытовая речь, не свойственная высокому церковному стилю: 

«1-й халдей: Товарыщ! 2-й халдей: Чаво? 1-й халдей: Это дети царевы? 2-й халдей:  Царевы! 1-й халдей: А златому телу не поклоняются? 2-й халдей: Не поклоняются! 1-й халдей: И мы вкинем их в пещь. 2-й халдей: И начнем их жечь.

Приступают к делу: берут Ананию за руки и ведут его в «пещь». Возвратившись, продолжают: А ты, Азария, чаво стал? И тебе у нас то же будет.

Азарию и Мисаила постигает участь товарища. Затем  пещные  двери затворяются. В нижний ярус вносится горн с углями.

Протодьякон торжественно возглашает: «Благословен еси Господи, Боже отец наших! Хвально и прославлено имя Твое во веки!».

«Отроки» поют в «пещи», а «халдеи», получив от дьякона свечи и трубки с плавучей травой, ходят вокруг, бросают траву в горн, отчего она вспыхивает ярким пламенем. Всё совершается под велегласные слова протодьякона: «И распаляшеся пламень над пещию». По истечение недолгого времени соборный ключарь просит благословения «спущати Ангела». Ангел спускается в пещь в «трусе велице зело с громом».

«Халдеи» падают ниц по ту и другую сторону «пещи»; дьяконы, предварительно забрав у них горящую траву, «опалают» поверженных. Затем изображение Ангела немного поднимается, как бы воспарив над головами прихожан и участников действа.

«Халдеи» встают на ноги, снимают с себя турики и начинают беседовать:

1-й халдей: Товарыщ! 2-й халдей: Чаво? 1-й халдей: Видишь ли? 2-й халдей: Вижу. 1-й халдей: Было три, а стало четыре. А четвертый грозен и страшен зело, образом уподобися сыну Божию. 2-й халдей: Как он прилетел и нас победил!

И «стоят Халдеи, главы поникши и уныв, пещи же потом не палят».

«Отроки» поют духовные стихи и взирают на Ангела. Анания берётся за правое крыло, Мисаил за левое, Азария за правую ногу и «обращаются в пещи со Ангелом трижды».

Затем ещё раз следует нисхождение Ангела «с громом и трусом велиим». «Халдеи» падают снова, но уже только на колени. «Отроки» осеняют себя крестным знамением, кланяются Божьему посланцу, и он тихо поднимается ввысь. «Халдеи» обращаются с поклоном к архиерею: «Благослови, Владыко, Ананию кликати!».

1-й халдей: Анание, гряди вон ис пещи. 2-й халдей: Чево стал, поворашивайся, не имет вас ни огонь, ни полымя, ни смола, на сера. 1-й халдей: Мы чаяли вас сожгли, а мы сами сгорели. Гряди, сын царев...» 

(Савинов М. П. Чин  Пещного действа в Вологодском Софийском соборе: Историко-литературно-археологический этюд // Русский филологический вестник. 1890.  № 1. С. 44-51; Никольский К.Т., прот. О службах Русской церкви. С.  176; Чиновник Новгородского Софийского собора. С. 66).

По мнению А.А. Дмитриевского, эти диалоги профанного стиля попали в русский Чин «Пещного действа» под влиянием западноевропейских мистерий посредством польской барочной литературы лишь в конце XVI - начале XVII в. (Дмитриевский А.А. Чин Пещного действа. С. 591). С другой стороны, уже в 1490 г. ко двору государя Ивана III прибыл каплан белых чернецов Августинова закона Иван Спаситель, органный игрец (в 1493 г. перешел в православие, женился и был пожалован селом), которого вполне могли пригласить для музыкального сопровождения «Пещного действа».

«Халдеи» на Москве каждый со своим жалованьем впервые упомянуты в январе 1489 г. в рукописной Книге раздачи «поминков» при хиротонии Ростовского архиепископа Тихона (Малышкина) (ГИМ. Собр. Забелина. № 419. Л. 56). Наиболее раннее упоминание о совершении в Древней Руси Чина «Пещного действа» с участием двух «халдеев» содержат расходные книги новгородского Софийского дома за 1548 г.: «дано халдеем Новику да Кирше на сапоги да на рукавицы восемь алтын» (запись от 12 декабря), а «в навечерие Рождества Христова, приходили к архиепископу Христа славить софийский протопоп с братиею и дьяки певчие и подьяки; и архиепископ велел дати протопопу с братиею на собор полтину... халдеем двема дано гривна» (запись от 24 декабря) (Куприянов И.К. Отрывки из расходных книг Софийского дома за 1548 г. // Известия имп.  Археологического  общества. СПб., 1861. Т. 3. Вып. 2. С. 34, 36; Фаминцын А.С. Скоморохи на  Руси. СПб., 1889. С. 101). Известен также новгородский список Чина «Пещного действа» с включением многолетия великому князю Василию Ивановичу (1505-1533), что позволило Н.Ф. Красносельцеву датировать появление Чина в новгородском Софийском соборе началом XVI в. (Красносельцев Н.Ф. О  Пещном действе. Замечания и поправки к статье М. Савинова // Русский филологический вестник. Варшава, 1891. Т. 26. С. 120).

Более ранней датировки придерживались Е.Е. Голубинский и А.А. Дмитриевский, которые по косвенным данным полагали возможным знакомство Руси с чинопоследованием «Пещного действа» уже в XII в. (Голубинский Е.Е. История русской церкви. М., 1881. Т. 1. С. 781; Дмитриевский А.А. Чин Пещного действа: Историко-археологический этюд (Посвящается проф. Н. Ф. Красносельцеву) // Византийский временник. СПб., 1894. Т. 1. С. 593, 596-597). Правда, эти косвенные данные были весьма сомнительного свойства, как то упоминание в Ипатьевской летописи под 1146 г. звенигородского воеводы Ивана Халдеевича (ПСРЛ. II. Стб. 320).

Вряд ли случайно, что именно из новгородского собора Св. Софии происходит древнейшая «пещь» 1533 г. (см. фото), поступившая в 1897 г. в Русский музей. На данный момент это единственный в мире сохранившийся отдельностоящий деревянный амвон (высота «пещи» - 300 см, окружность - 600 см, диаметр в собранном состоянии - 2,26 м) византийской традиции!

Для справки: конструкция «пещи» была вырезана из дерева и собрана в 1533 г. как центральный элемент собора Св. Софии в Великом Новгороде. Амвон был богато украшен иконными изображениями, скульптурой и позолоченной резьбой. Изначально «пещь» включала в себя более 50 конструктивных деталей и около 192 деталей резного декора, большинство из которых уцелело. К сегодняшнему дню вся конструкция сохранилась практически целиком, за исключением приставных лестниц и настила кафедры. Вставные иконные клейма с образами святых, располагавшиеся на «пещи» в 3 ряда, до нас не дошли, однако сохранились расписанные резные фигуры «человечков» нижнего яруса (см. фото). Частично утраченными оказались также накладные детали (резные валики, киотцы, капители, херувимы).

Вплоть до XVII в. «пещь» 1533 г. активно использовалась в богослужении главного собора Новгорода.  В XVIII в. её убрали на хоры, откуда был вывезен в 1860 г. в числе других древностей Софийского собора в Академию художеств. В 1897 г. памятник из Академии художеств был передан в Русский музей и до 1920-х гг. находился в основной экспозиции. В самом начале Великой отечественной войны уникальный экспонат был разобран на четыре крупных фрагмента, для чего пришлось распилить несущую конструкцию. И только после окончания войны был вновь собран и хранился уже в фондах Русского музея. В 2014-2015 гг. прошла комплексная реставрация «пещи» 1533 г. из Софийского собора в Новгороде.

Необходимо отметить, что византийские изображения деревянных амвонов являются одним из важных элементов иконографии «Покрова Богородицы»: https://www.academia.edu/8763630/The_oldest_icon_of_the_Protection_of_Theotokos_

Именно на деревянном амвоне (см. фото) в центре Влахернского храма на иконах «Покрова» изображен в окружении певцов Св. Роман Сладкопевец (Ρωμανός ο Μελωδός), автор ряда песнопений, посвященных Богоматери, в т.ч. знаменитого кондака праздника Рождества Христова: «Дева днесь Пресущественнаго раждает, и земля вертеп Неприступному приносит; Ангели с пастырьми славословят, волсви же со звездою путешествуют; нас бо ради родися Отроча Младо, Превечный Бог».

Покров Богоматери.
Вторая половина XIV в.
68 х 44.
Из Покровского собора Покровского монастыря в Суздале.
Государственная Третьяковская галерея. Инв. 12755.

Покров Богоматери, с клеймами.
Хоругвь. 
XIV в.
36 х 32.
Государственный исторический музей.

Покров Богоматери.
Ростово-Суздальская школа.
Конец XV- начало XVI вв.
141, 5 х 105.
Из церкви Зачатия Анны Покровского монастыря в Суздале.
Владимиро-Суздальский историко-художественный и архитектурный музей заповедник. Инв. В-6300/55.

Как видим, непременными участниками «Пещного действа», помимо трех «отроков», являлись два «халдея». В расходных книгах патриаршего Казенного приказа за 1626-1633 гг. упоминался «казенный сторож» Савва Васильев, ежегодно исполнявший роль одного из «халдеев», а роль второго «халдея» исполняли разные люди (Якуня, Милюта Евсеев, Харка Онцифоров, Олешка Григорьев) (Материалы для истории, археологии и статики города Москвы / сост. В.И. и Г.И. Холмогоровы; под ред. И.Е. Забелина. М., 1884. Ч. 1. Стб. 55, 56, 57, 58).

См. подробнее о «халдеях»: Мокеев  Г.Я. Румянцево,  Халдеево  тож // Макариевские чтения. Иерархия в Древней Руси. Выпуск XII. М., Можайск-Терра, 2005. C. 339-352. ISBN 5-7542-0127-3


Согласно Чиновнику новгородского Софийского собора 20-30-х гг. XVII в., после завершения «Пещного действа» на утрени «отроки» и «халдеи» вплоть до 25 декабря включительно участвовали в церемонии проводов архиерея «в келью»: «А на  праздник  Рождества Христова провожают митрополита по тому ж чину отроцы и халдеи и подьяки к вечерни и от вечерьни, к заутрени и от заутрени и действуют вся опричь пещново действа». Затем «на учителя, и на отроков, и на певчих дьяков обоих ликов, и на подьяков и халдеев» устраивался стол и «всход на погреб». К обедне «отроки» и «халдеи» снова «облачались» и провожали архиерея в храм. Во время Литургии «отроки» стояли в церкви «против святителя», а халдеи «по сторонам отроков». По ходу службы, когда архиерей шествовал в алтарь, «отроки» и «халдеи» шли перед ним, но «халдеи» оставались у царских дверей «с обою стран». После Литургии «отроки» и «халдеи» снова провожали архиерея «в келью» (Чиновник Новгородского Софийского собора. С. 68-81).

Никаких других обрядов с участием «отроков» и «халдеев» в древнерусских источниках не зафиксировано (Никольский К.Т., прот. О службах Русской церкви. С. 187). Между тем, ряд авторов, включая акад. Д.С. Лихачева и А.М. Панченко, ранее полагали, что «халдеи» принимали также участие в чине епископской хиротонии, ссылаясь на чин поставления в 1539 г. митрополита Иоасафа (Лихачев Д.С., Панченко А.М., Понырко Н.В. Смех в Древней Руси. Л., 1984. С. 160-161. Прим. 26). Однако никакого упоминания «халдеев» при хиротонии Иоасафа в данном чине нет (ААЭ.  Т. 1. С. 158-160). Поэтому А.А. Турилов вслед за указанными авторами впадает в заблуждение, будто бы «известно, что «халдеи», помимо того, что они являлись персонажами Пещного действа, были непременными участниками чина епископского поставления, хотя их функции в этой церемонии остаются не вполне ясными» (Турилов А.А. Книга раздачи «поминков» при хиротонии Ростовского архиепископа Тихона (1489 г.) // Древнерусское и поствизантийское искусство. Втор. пол. XV-нач. XVI в.: к 500-летию росписи собора Рождества Богородицы Ферапонтова монастыря. М., 2005. С. 451).

Мнение посетившего Россию в середине XVII в. Павла Алеппского, что сопровождающих новопоставленного архиерея «четырех человек» в красных суконных кафтанах и высоких красных шапках «называют халдеями», легло в основу утверждений Н.В. Понырко, что будто бы «халдеи» и «огненники», которые упомянуты в Чине 1539 г.,- это «одно и то же»: «Как и у «халдеев» Пещного действа, одежда «огненников»была красного цвета. Каков символический смысл участия «халдеев» в чине епископского поставления, пока не вполне ясно … «Пещное действо» - «зрелище, шагнувшее в уличное празднество ... благодаря «халдеям», принадлежавшим на протяжении святочного периода одновременно и храму и улице … они бегали по улицам в своем шутовском наряде с потешным огнем в руках, поджигая встречные возы сена, бороды прохожих. Это были святочные ряженые» (Лихачев Д.С., Панченко А.М., Понырко Н.В. Смех в Древней Руси. Л., 1984. С. 158-161). Свой вывод Н.В. Понырко строит на сообщениях побывавших в России иноземцев Джильса Флетчера (конец XVI в.) и Адама Олеария (XVII в.).

Одним из первых байку о бегавших по всему городу с потешным огнем «халдеях» запустил посол английской королевы Джильс Флетчер, посетивший Россию в 1588-1589 гг. В своей книге он делится впечатлениями от «Пещного действа»: «За неделю до Рождества совершается еще обряд … Каждый епископ в своей соборной церкви показывает трех отроков, горящих в пещи... при множестве пылающих огней, производимых посредством пороха так называемыми халдейцами, которые в продолжение всех двенадцати дней должны были бегать по городу, переодетые в шутовское платье и делая разные смешные штуки. В Москве царь и царица всегда бывают при этом торжестве, хотя всякий год повторяется одно и то же без всякого прибавления чего-нибудь нового» (Флетчер Д. О государстве Русском или образе правления русского царя (обыкновенно называемого царем московским). СПб., 1906. С. 117). На самом деле ни в одном древнерусском источнике об этом бесчинии нет и речи, более того, далеко не «каждый епископ» имел право совершать Чин «Пещного действа»! И, конечно, несусветной ложью являются утверждения Флетчера якобы об использовании пороха в церкви, что ясно доказывает, что сам посол не был прямым свидетелем  совершения «Пещного действа». Столь же недостоверны его указания, что будто бы именно «халдейцы» в «продолжение всех двенадцати дней (с 25 декабря по 5 января?)  бегали по всему городу в «шутовском платье».

Другой иноземный автор Адам Олеарий, побывавший в Москве в середине 30-х гг. XVII в., тоже яркими красками расписал «проходимцев», которые якобы получали «от патриарха» разрешение в течение 8 дней перед Рождеством Христовым и вплоть до Крещения бегать по улицам с особым «фейерверком», поджигая бороды у мужиков, у одного из которых они якобы сожгли воз сена: кто желал пощады, должен был заплатить им копейку, «их называли халдеями», одеты они были, как в масленицу, имели на головах деревянные «размалеванные шляпы» и бороды, вымазанные медом, чтобы не обгорели, «халдеи» в это время считались язычниками и нечистыми, поэтому в Крещение их вновь крестили, их выходки вызывали недовольство и даже приводили к пожарам, и патриарх «отменил и эту дурацкую игру, и беготню ряженых» (Олеарий А. Подробное описание путешествия голштинского посольства в Московию и Персию в 1633, 1636 и 1639 годах, составленное секретарем посольства Адамом Олеарием. М., 1870. С. 314-315). Если у Олеария указан единичный факт поджога, то Н.В. Понырко делает далеко идущие выводы: «Забавляясь, «халдеи» поджигали попавшие им навстречу возы сена». Оказывается для святочных ряженых-язычников «сено, солома являются образом греховного, ветхого, земного» (См.: Лихачев Д. С., Панченко А. М., Понырко Н. В. Смех в Древней Руси. С. 163). Трудно поверить в то, чтобы русские «мужики» просто так мирились с уничтожением своего сена целыми возами)))

Очевидно, что Джильс Флетчер и Адам Олеарий явно ошибались насчет «халдеев», которых было всего два в «Пещном действе», а у них по городу «халдеи» бегают толпами)))

Столь же сомнительны утверждения Н.В. Понырко и А.А. Турилова об участии «халдеев» в чинопоследовании архиерейской хиротонии на Руси. Источником их заблуждениия стала версия Павла Алеппского о том, что после избрания епископа «назначают к нему четырех человек, одетых в красное суконное платье с широкими рукавами, на головах у них высокие шапки, а в руках палки. Их называют халдеями». Эти люди повсюду сопровождали избранного в течение трех дней до рукоположения и трех дней после его посвящения в архиереи. Так, по словам Павла Алеппского, на поставлении архиепископа Астраханского Иосифа «халдеи» в красных кафтанах и высоких красных шапках стояли вокруг амвона, а затем вместе с другими сопровождали новопоставленного, который ездил по улицам и кропил стены города (Путешествие Антиохийского патриарха Макария в Россию в половине XVII в., описанное его сыном архидьяконом Павлом Алеппским. М., 1896. Кн. 10. С. 18-19. Кн. 12. С. 172-173). Как признался Павел Алеппский, «Мы не могли узнать, по какой причине эти люди [халдеи] ходят вместе с избранным пред его рукоположением» (Путешествие Антиохийского патриарха Макария в Россию в половине XVII в., описанное его сыном архидьяконом Павлом Алеппским. Кн. 10. С. 18).

На самом деле речь идет вовсе не о 2 «халдеях», принимавших участие в «Пещном действе», а о т.н. 4 «огненниках», которые участвовали во многих обрядах митрополичьего двора. Так, в Чине хиротонии митрополита Иоасафа 1539 г. «орлец» перед амвоном в день его поставления 9 февраля стерегли «четыре огненики, над ним с палмами стояще и никому же не веляше на него взыти». По окончании же обряда, когда новый митрополит «восходит на осля» и едет на двор к великому князю, впереди процессии идут певчие великокняжеские и митрополичьи, а перед ними - четверо «огненников с пальмами». Именно в таком порядке все указанные лица позже сопровождали митрополита на его двор и затем - во время объезда «на осляти» «града каменного», когда митрополит благословлял «народ и весь град» (ААЭ. Т. 1. С. 158-160).

В Чине поставления патриарха Филарета (июнь 1619 г.) содержится информация об участии в нем уже 12 «огненников», которые «стояли по обычаю: шесть напреди, а шесть назади» «написанного» перед амвоном изображения единоглавого орла, «стерегуще его: да не наступит никто же» (ДАИ. Т. 2. С. 216-217). В Чине хиротонии епископа 1645 г. «огненники» фигурируют как «пламенники», функции и число которых были напрямую связаны со степенью поставляемого в церковной иерархии:  для архиерейского чинопоследования сооружалась в соборе особая «всходница», причем если поставляется патриарх, то она имела 12 ступеней, если митрополит - 8, если архиепископ - 6, если епископ - 4 ступени, соответственно столько же и «пламенников бывает» (АИ. Т. 4. С. 1-14). Ту же информацию (сколько у «восходницы» бывает «степеней рукополагаемому, толико и пламенников») содержит и Чин архиерейского поставления 1676 г., который был записан «с древнего греческого Чина и славянского», который «обретается в древней книге» Успенского собора (ГИМ. Синод. № 344. Л. 44об.). 

Уникальные изображения «огненников» («пламенников») выявлены экспертами Центрального музея древнерусской культуры и искусства имени прп. Андрея Рублева на шитой пелене с изображением Чина выноса иконы «Богоматерь Одигитрия» из Вознесенского монастыря в 1483 г. (Москва. XV в. «Мастерская Елены Волошанки» (?). 95 х 98 (по большим сторонам). ГИМ. Инв. 15495щ РБ-5). На переднем плане перед иконой изображены «станицы» певчих антифонно как левый и правый клиросы, регентов которых нетрудно узнать по приподнятым вверх рукам и специально сложенным пальцам - хейрономическом знаке, являющимся дирижерским жестом, причем на правом клиросе регент одет в красный стихарь. А перед певчими, как и предписано в Чине хиротонии митрополита Иоасафа 1539 г., изображены те самые «огненники» в красном платье с зауженными рукавами (см. фото)! Следует признать, что с научной идентификацией персонажей пелены потерпели полное фиаско авторы, специально занимавшиеся данным памятником (Евсеева Л.М. Шитая пелена 1498 г. и Чин венчания на царство // Древнерусское искусство. Византия и Древняя Русь. Сборник статей. М., 1999. С. 430-439; Преображенский А. С. Иконография «пелены Елены Волошанки» и проблема портретной традиции в московском искусстве рубежа XV-XVI веков // Искусствознание. М., 2003. С. 201-228).

Аналогичные изображения таких же «огненников» и трех «отроков» (см. фото) удалось идентифицировать на кремлевской иконе «Похвала Богоматери с Акафистом в клеймах» конца XIV в. (Москва. 198 х 153. Успенский cобор Московского Кремля. Инв. 1065 соб.; Ж-256), что непреложно указывает на их византийское происхождение. Поэтому явно ошибочным является мнение, что «появление огненников в русском обряде относится, видимо, ко второй половине XV в., ко времени, когда Русская церковь уже осознала себя свободной от Византийского патроната, когда не стало и самой Византии. Введение в обряд огненников, вероятно, потребовалось из-за невнятного указания в Чине, кто должен охранять всякий раз изображавшегося перед амвоном орла до возведения на него новопоставляемого» (Парфентьев Н.П. Из истории древнерусской церковно-обрядовой культуры: «певцы» и «халдеи» в Чине архиерейского поставления XV-XVII вв. // Вестник ЮУрГУ. № 10 (269). Челябинск, 2012. С. 106).

Напомним, что как раз в конце XIV в. Игнатий Смольнянин, который в 1389-1393 гг. посетил Константинополь в составе посольства митр. Пимена, стал свидетелем совершения чинопоследования «Пещного действа» в константинопольском храме св. Софии: «В неделю перед Рождеством Христовым видех в святой Софии, како рядят в пещь святых 3-ю отрок» («В воскресенье перед Рождеством Христовым видели в святой Софии представление “Пещного действа”, как в печь бросали святых трех отроков».- Книга хожений. Записки русских путешественников XI-XV вв. М., 1984. С. 281).

См. подробнее: Ульянов О.Г. "Деисус Андреева писма Рублева" из Благовещенского храма Московского Кремля (к 575-летию преставления преподобного иконописца) // Памятники культуры: Новые открытия: ежегодник. 2006. М., 2008. С. 364-394.

Известно, что церковный Чин «Пещного действа» лег в основу пьесы Симеона Полоцкого «О Навходоносоре царе, о теле злате и о триех отроцех, в пещи не сожженных», о дате которой сообщает документ от 24 февраля 1674 г., где указано жалованье придворным мастерам за переплетение «книги комидии о царе Навуходоносоре» (Богоявленский С. К. Московский театр при царях Алексее и Петре. М., 1914, с. 37).

В начале XVIII в. при Пeтре I Чин «Пещного действа» был запрещён. А в начале XX  в.  его чинопоследование на основании старинных крюковых нот, относящихся к «Пещному  действу», было реконструировано композитором Александром Кастальским. Идея возрождения «Пещного действа» возникла еще в 1907 г., когда 18 марта в Большом зале Московского Епархиального дома на открытом заседании Комиссии по изучению памятников церковной старины города Москвы и Московской епархии с участием В.М. Васнецова, еп. Дмитровского Трифона, еп. Нафанаила, управляющего Спасо-Андрониковым монастырём, и др. лиц Синодальный хор под руководством А.Д. Кастальского (до 100 человек) исполнил песнопения «Пещного действа», был прочитан реферат проф. консерватории свящ. В. М. Металлова о происхождении этого действа (Металлов В. На память о «Пещном действе» // Светильник. 1914. № 4. С. 1-6) и показаны при помощи «волшебного фонаря» старинные миниатюры XI–XVII вв. с изображениями его постановки в Москве и Новгороде, а также с картины Н.К.  Рериха «Пещное действо» (1905), бывшей на выставке Союза русских художников. На этой картине (Третьяковская галерея. Инв. № 22847) Рерих изобразил подлинную «пещь» 1533 г. из новгородского собора Св. Софии (см. фото): «ярче других вырисовывается в памяти небольшая работа  Рериха - «Пещное действо». В ней чувствуются новые искания этого многоликого в своём творчестве художника. Она страшно любопытна по краскам. Рерих всё больше и больше изменяет масляной живописи; его влечёт акварель, пастель и темпера. «Пещное действо» исполнено темперой, и художник, видимо, вполне освоился с новой для него манерой живописи. Сюжет «Пещное действо» очень редко встречается в русской иконописи. С этого немногого  Рерих  собрал и удивительно тонко воспринял самое характерное и типичное, переработал, дал своё настроение - и получилось изумительное по силе впечатления произведение. Отрадно отметить, что «Пещное действо» приобретено в Русский музей императора Александра III-го» (Вестник Европы. 1909. Март. № 3. С. 424–433). Работая над этой картиной, Николай Рерих изучил не только подлинную новгородскую «пещь», но и  летописи, в чем ему значительно помогла статья А.А. Спицына «Пещное действо и халдейская печь» (Спицын А.А. Пещное действо и халдейская пещь // Записки императорского русского археологического общества. СПб., 1901. Т. 12. Вып. 1-2. С. 92-131). В этой статье А.А. Спицын сделал предположение, что расщепление валунов, найденных им при раскопках древних городищ, может свидетельствовать о действии сильного огня («огонь не был обусловлен повседневным домашним бытом, а был связан с жертвоприношениями»). Среди центральных персонажей картины Н.К. Рериха «Пещное действо» (1905) легко узнаваем в образе седовласого старца св. равноап. Царь Владимир – Крестителя Руси, который по летописным данным незадолго до Крещения будто бы сам «поклонялся идолам по примеру царя Навуходоносора»)))

После этого в 1913 г. директор Археологического института в Москве предложил епископу Дмитровскому Трифону, викарию Московской епархии, устроить показ «Пещного действа» во внебогослужебное время в Успенском соборе Московского Кремля и в Богоявленском монастыре. Не без внутренних колебаний взялся владыка Трифон за это начинание: «Причин этому много. Первое – новизна дела. Как воссоздать то священнодействие, которое давно уже забыто, и притом не в храме, не за богослужением, не пред благоговейно настроенными богомольцами, а пред обыкновенными слушателями в зале, при обыкновенной обстановке духовных концертов. Невольно является опасение: не показался бы этот церковный обряд театральным зрелищем, никогда невиданным нами, притом зрелищем простым, может быть, грубым, смешным и наивным для теперешнего зрителя, избалованного блестящей обстановкой театров. С другой стороны, удобно ли духовному лицу браться за такое дело? Не лучше ли было бы, если бы это исполнил светский человек, гораздо более знакомый с подобного рода постановками? На первый вопрос я ответил себе: для людей, любящих церковную старину (а таковых очень много), всегда приятно и утешительно созерцать какой-либо церковный обряд. Доказательством этого служит множество богомольцев в нашем Успенском соборе, когда там совершается в Великий четверг обряд омовения ног, заключающий в себе тоже некоторый драматический элемент...» (Трифон (Туркестанов), еп. К истории древнерусского церковного обряда «Пещное действо» // Светильник. 1913. № 3-4. С. 19-24).

История древнерусского «Пещного действа» совершенно неожиданно нашла своё продолжение в суровые годы Великой Отечественной войны, попав в центр внимания на уровне руководства страны (!). В январе 1941 г. известному кинорежиссеру Сергею Эйзенштейну была предложена Кремлем тема «Ивана Грозного». Эйзенштейн намеревался привлечь к работе над сценарием писателя Леонида Леонова, мастера и знатока русского языка. Это творческое содружество организовать не удалось, и весь текст сценария, включая «Пещное действо», принадлежит самому режиссеру (ЦГАЛИ. Ф. 1923. Оп. 2. Ед. хр. 121).

Вместе с композитором Сергеем Прокофьевым они решили включить во 2-й серию «Ивана Грозного» древнерусское «Пещное действо», в котором участвуют три «отрока» и два «халдея», одного из которых сыграл Павел Кадочников. По сценарию фильма митрополит Московский Филипп (Колычев) и Ефросинья Старицкая задумали добиться отмены опричнины, заставив Царя Ивана Грозного всенародно покаяться и прекратить репрессии. Попытавшись использовать для этого присутствие Царя на «Пещном действе» в Успенском соборе Московского Кремля, митрополит Филипп поступил вполне по-гамлетовски. См. видео: https://youtu.be/QwEU8whJBkc

Ввергнутые в огненную «пещь», «отроки» в фильме «Иван Грозный» отважно пропели: «Ввергаемы мы есмы безвинно царю языческому за непослушание в пещь огненную, пламенную, халдеями распаленную. Преданы мы есмы ныне в руки владык беззаконных, отступников ненавистнейших, царю неправосудному и злейшему на всей земле. Нет у нас ныне ни царя, ни князя праведного, Господу угодного, дабы нас, безвинных, защитить, Божий суд свершить, Царя прегордого укротить. Умалены мы, Господи, паче всех народов, и унижены ныне на всей земле».

Срв.: «Предал нас в руки врагов беззаконных, ненавистнейших отступников, и царю неправосудному и злейшему на всей земле» (Дан.3, 32). «Нет у нас в настоящее время ни князя, ни пророка, ни вождя, ни всесожжения, ни жертвы, ни приношения, ни фимиама, ни места, чтобы  нам  принести жертву Тебе и обрести милость Твою» (Дан. 3, 38). «Мы  умалены, Господи, паче всех народов, и унижены ныне на всей земле за грехи наши» (Дан.3, 37).

Как указано в ремарке сценария Эйзенштейна, «отроки поют голосами хрустальными. Бесстрастными, без выражения, смысла слов не понимая, ангельским напевом прозрачным. И царю с опричниной навстречу слова летят: «Пошто, халдеи бесстыдные, Царю беззаконному служите? Пошто, халдеи бесовские, Царю сатанинскому - Хулителю, мучителю - Радуетесь? Пошто огнями мучаете, паменем опаляете. Ныне чудо узрите: будет унижен владыко земной Небесным владыкою».

«"Аминь!"- сплюнули халдеи. Перепуганно под  пещь  залезли... В народе движение. С высоты амвона Филипп на Ивана обрушивается: "Как Навуходоносор, жжешь, Иван, ближних своих огнем. Но и к ним снизойдет ангел с мечом и выведет их из темницы!.." Подымает руку к куполу: там на крюке от снятого паникадила болтается на веревке громадный пергаментный ангел» (Эйзенштейн С. М. Иван Грозный // Эйзенштейн С. М. Избранные произведения: В 6 т. Т. VI. М., 1971. С. 333–335).

Увлеченный загадочным действом маленький зритель - Царевич Димитрий - подумал, что взрослые - митрополит Филипп и Царь Иван – решили тоже сыграть в ангела и Навуходоносора. В напряженный момент, когда монарший гнев обрушился на святителя, дитя показал на Царя и спросил, заливаясь смехом: «Мамка, это грозный царь языческий?». В этот момент Эйзенштейн включил в кинокадр фреску Рождества Христова на стене кремлевского собора. Изображение Рождества Христова должно было напомнить зрителю об убиенных Иродом вифлеемских младенцах, вот  почему Эйзенштейн показал последнего сына Царя Ивана IV царевича Димитрия, вскоре убиенного в Угличе, рядом с Младенцем Иисусом и Божией Матерью. Объединяя «Пещное действо», Рождество Христово и страстотерпца царевича Димитрия, классик отечественного кинематографа создал своего рода «икону мученичества за веру».

Съемки «Ивана Грозного» начались в апреле 1943 г., в трудных условиях эвакуации. Первоначальный план разделить материал сценария на две серии изменился уже в процессе съемок: фильм должен был стать трилогией, соответственно трем этапам правления Грозного, отмеченным всеми историками, и сообразно логике драматического развития. В начале 1945 г. первая серия была выпущена на экран и год спустя удостоена Сталинской премии 1 степени. Вторая серия со знаменитой сценой «Пещного действа» после встречи создателей фильма со Сталиным 26 февраля 1947 г. была завершена лишь через 11 лет в 1958 г. (ровно такой срок был указан Сталиным со ссылкой на «Запорожцев» Репина!). Для третьей серии режиссер успел снять лишь эпизод покаяния и исповеди Ивана, а также некоторые кадры к «Безмолвному походу» (киноматериалы не сохранились). 

Для справки: С.М. Эйзенштейн и Н.К. Черкасов были вызваны в Кремль 26 февраля 1947 г. к 11.00. В 10:50 пришли в приемную. Ровно в 11 часов вышел Поскребышев проводить в кабинет. В глубине кабинета - Сталин, Молотов, Жданов.

Сталин: Получил я ваше письмо в ноябре месяце. Вы историю изучали?

Эйзенштейн: Более или менее...

Сталин: Более или менее?.. Я тоже немножко знаком с историей. У вас неправильно показана опричнина. Опричнина - это королевское войско. В отличие от феодальной армии, которая могла в любой момент сворачивать свои знамена и уходить с войны, - образовалась регулярная армия, прогрессивная армия. У вас опричники показаны, как ку-клукс-клан.

Эйзенштейн сказал, что они одеты в белые колпаки, а у нас - в черные.

Молотов: Это принципиальной разницы не составляет.

Жданов говорит, что «сцена в соборе, где происходит «Пещное действо», слишком широко показана и отвлекает внимание».

Сталин говорит, что «халдеи» во время пляски похожи на каннибалов и напоминают каких-то финикийцев и каких-то вавилонцев.

Сталин: Царь у вас получился нерешительный, похожий на Гамлета. Все ему подсказывают, что надо делать, а не он сам принимает решения... Царь Иван был великий и мудрый правитель, и если его сравнить с Людовиком XI (вы читали о Людовике XI, который готовил абсолютизм для Людовика XIV?), то Иван Грозный по отношению к Людовику на десятом небе. 

Иван Грозный был более национальным царем, более предусмотрительным. Мудрость Ивана Грозного состояла в том, что он стоял на национальной точке зрения и иностранцев в свою страну не пускал, ограждая страну от проникновения иностранного влияния. В показе Ивана Грозного в таком направлении были допущены отклонения и неправильности. Петр I - тоже великий государь, но он слишком либерально относился к иностранцам, слишком раскрыл ворота и допустил иностранное влияние в страну, допустив онемечивание России. Еще больше допустила его Екатерина. И дальше. Разве двор Александра I был русским двором? Разве двор Николая I был русским двором? Нет. Это были немецкие дворы.

Замечательным мероприятием Ивана Грозного было то, что он первый ввел государственную монополию внешней торговли. Иван Грозный был первый, кто ее ввел, Ленин - второй. 

Нужно показывать исторические фигуры правильно по стилю. Так, например, в первой серии неверно, что Иван Грозный так долго целуется с женой. В те времена это не допускалось.

Жданов: Картина сделана в византийском уклоне, и там тоже это не практиковалось.

Молотов: Вторая серия очень зажата сводами, подвалами, нет свежего воздуха, нет шири Москвы, нет показа народа. Можно показывать разговоры, можно показывать репрессии, но не только это.

Сталин: Иван Грозный был очень жестоким. Показывать, что он был жестоким можно, но нужно показать, почему необходимо быть жестоким.

Одна из ошибок Ивана Грозного состояла в том, что он не дорезал пять крупных феодальных семейств. Если он эти пять боярских семейств уничтожил бы, то вообще не было бы Смутного времени. А Иван Грозный кого-нибудь казнил и потом долго каялся и молился. Бог ему в этом деле мешал... Нужно было быть еще решительнее.

Молотов: Исторические события надо показывать в правильном осмыслении. Вот, например, был случай с пьесой Демьяна Бедного "Богатыри". Демьян Бедный там издевался над крещением Руси, а дело в том, что принятие христианства для своего исторического этапа было явлением прогрессивным. 

Сталин: Конечно, мы не очень хорошие христиане, но отрицать прогрессивную роль христианства на определенном этапе нельзя. Это событие имело очень крупное значение, потому что это был поворот русского государства на смыкание с Западом, а не ориентация на Восток.

Сталин: Демьян Бедный представлял себе исторические перспективы неправильно. Когда мы передвигали памятник Минину и Пожарскому ближе к храму Василия Блаженного, Демьян Бедный протестовал и писал о том, что памятник надо вообще выбросить и вообще надо забыть о Минине и Пожарском. В ответ на это письмо я назвал его "Иваном, не помнящим своего родства". Историю мы выбрасывать не можем...

Дальше Сталин делает ряд замечаний по поводу трактовки образа Ивана Грозного и говорит о том, что Малюта Скуратов был крупным военачальником и героически погиб в войну с Ливонией.

Сталин: Артист Жаров неправильно, несерьезно отнесся к своей роли в фильме "Иван Грозный". Это несерьезный военачальник.

Жданов: Это не Малюта Скуратов, а какой-то "шапокляк"!

Эйзенштейн: Мы говорим, что в первой серии удался ряд моментов, и это нам дает уверенность в том, что мы сделаем и вторую серию.

Сталин: Что удалось, и хорошо, мы сейчас не говорим, мы говорим сейчас только о недостатках.

Эйзенштейн спрашивает, не будет ли еще каких-либо специальных указаний в отношении картины.

Сталин: Я даю вам не указания, а высказываю замечания зрителя. Нужно исторические образы правдиво отображать. Ну, что нам показали Глинку? Какой это Глинка? Это же - Максим, а не Глинка. Артист Чирков не может перевоплощаться, а для актера самое главное качество - уметь перевоплощаться. (Обращаясь к Черкасову.) Вот вы перевоплощаться умеете.

Сталин: Нужно правильно и сильно показывать исторические фигуры. (К Эйзенштейну.) Вот, Александра Невского - Вы компоновали? Прекрасно получилось. Самое важное - соблюдать стиль исторической эпохи. Режиссер может отступать от истории; неправильно, если он будет просто списывать детали из исторического материала, он должен работать своим воображением, но - оставаться в пределах стиля. Режиссер может варьировать в пределах стиля исторической эпохи.

Сталин (вспоминая отдельных исполнителей первой серии "Ивана Грозного"): Курбский - великолепен. Очень хорош Старицкий (артист Кадочников). Он очень хорошо ловит мух. Тоже: будущий царь, а ловит руками мух! Такие детали нужно давать. Они вскрывают сущность человека.

Сталин: Ни в каком случае не торопитесь, и вообще поспешные картины будем закрывать и не выпускать. Репин работал над "Запорожцами" 11 лет.

Молотов: 13 лет.

Сталин: (настойчиво): 11 лет (Для справки: огромное панно Репина «Запорожцы» (2,03 х 3,58 м) было начато в 1880 и закончено в 1891 г.).

Сталин: Дай вам Бог, каждый день - Новый год. (Смеется.)

Разговор кончается тем, что Сталин желает успеха и говорит: «Помогай Бог!».

Над 2-й серией «Ивана Грозного» Эйзенштейн, действительно, проработал ровно 11 лет…

См. также: http://www.expertmus.com/2012/03/blog-post_7371.html

© Блог научного коллектива Музея имени Андрея Рублева.